С Лиз я впервые встретилась на Fish Release в 2006-м, который проводил мастер Дзогчен Чатрал Ринпоче. Но в 2006-м я знала слишком мало для того, чтобы задавать вопросы… Спустя почти 5 лет мы встретились снова — в Лапчу, — местечке в в 30 км от Дарджилинга, где находится гомпа Чатрала Ринпоче.
У Лиз очень интересная судьба — в 16 лет она покинула дом родителей в Новой Зеландии и отправилась со своим другом путешествовать по Австралии. Она профессионально изучала игру на флейте у самых известных музыкантов Австралии. В начале 80-х она поехала в Тибет, а затем в Индию. В 90-х, переодевшись в одежду тибетских женщин и выкрасив лицо и руки тёмной краской, она совершила паломничество к священной горе Кайлаш. Лиз провела много времени в ашраме Рамана Махарши в Тамил Наду (южной Индии), более 10 лет была близкой ученицей Дилго Кхьенце Ринпоче и после его ухода одной из очень немногих западных учеников Чатрала Ринпоче. Она получала наставления у Ургьена Тулку Ринпоче и Калу Ринпоче. Очень часто она навещала Кхандро Церинг Чодрон в Сиккиме. В общей сложности она находится на Востоке уже более четверти века.
Лиз начала писать книгу о своей удивительной жизни и встречах с Мастерами и выкладывать в интернет. Читаю с большим интересом и удовольствием: у нее очень глубокие наблюдения и мягкий, очень женский стиль повествования.
Встреча с Лиз произвела на меня сильнейшее впечатление. Она сама и все тщательно простроенное ей пространство: совершенно игрушечный двухэтажный домик рядом с гомпой, в котором каждая вещь находится на точно отведенном ей месте, крошечный садик с миниатюрным прудом и журчащей водой. (Сложно поверить, что находишься в джунглях Северной Бенгалии 
) От Лиз исходит сила и величие, и, в тоже время, радость и легкость. Когда она рассказывает, то все лицо преображается, а глаза сияют и искрятся…
«Истина гораздо обширнее, чем любая религия. Истина находится за её пределами…» (цитирую Лиз)
Представляю вашему вниманию автобиографию Лиз и интервью с ней.
“Я родилась в Веллингтоне — столице Новой Зеландии, третьей из четверых детей. Два события, которые произошли в раннем детстве, сильно подтолкнули мою жизнь в направлении духовного и поисков истины.
Первое из них случилось, когда мне было 7 лет, и заключалось в непостижимом и внезапном переживании «осознавания». Это привело меня к вопросу о природе «я».
Второе случилось годом позже, когда меня затянуло в море во время прилива, и я едва не утонула.
Когда мне было шестнадцать, ничего не сказав родителям, я покинула их дом и отправилась жить в Австралию. Я чувствовала, что пришло время исследовать «жизнь».
Первые два года я путешествовала по Австралии. В 18 я серьёзно приступила к «поискам». Я поселилась в одиночестве в тропическом лесу за пределами Куранды и начала изучать медитативные техники и теософские тома Елены Блаватской и Алисы Бейли.
Через несколько месяцев я поняла, что не смогу достичь своей цели, сидя одна в лесу. Не имеет значения, насколько я буду при этом искренней и настойчивой. Я вернулась в Сидней, где начала активно участвовать в деятельности Sydney Goodwill. Это был период интенсивного обучения, включавший занятия по игре на флейте в Сиднейской консерватории. Я посещала уроки по ораторскому искусству и драматургии в школе Рудольфа Штайнера в Мэнли. Также изучала природную медицину и побывала на нескольких практических занятиях по остеопатии и акупунктуре.
Через несколько лет интенсивного обучения в этих областях я почувствовала, что не приближаюсь к цели. И в возрасте 26 лет я прекратила занятия и вылетела в столицу Тибета — Лхасу.
После путешествия от Лхасы до Катманду осенью 1985 года я оказалась в Дарджилинге (Индия), где я и встретила своего первого Учителя — буддийского Ламу Калу Ринпоче.
Через некоторое время я внезапно и незапланированно отправилась в Бодхгайю, где встретила своего коренного Учителя — Е.С. Дилго Кхьенце Ринпоче.
С этого момента моя жизнь существенно изменилась, и в течение последующих шести лет я оставалась рядом с моим Учителем в Непале, до его отъезда в Бутан, где он скончался в 1991. После его ухода я решила, что пришло время для серьёзной практики в ретрите. Я переехала в Парпинг, деревню в южной части долины Катманду, где и практиковала в небольшом ретритном центре, построенном великим мастером Дзогчен, Тулку Ургьеном.
Именно там я встретила Чатрала Ринпоче, направляющего мою практику Дхармы и по настоящее время.
С 1991 по 2009 большую часть времени я провела рядом с Чатралом Ринпоче и в различных ретритных местах в Гималаях. Моим основным местом была небольшая гомпа в Дас Майле рядом с Дарджилингом.
В настоящее время часть года я живу рядом со священным холмом Аруначала в южной Индии, и несколько месяцев в году — в моём лесном доме в Дас Майле.”
Блог Лиз everherenow.com
В: Расскажите, пожалуйста, о себе …
Я выросла в небольшом городе Нельсон на южном острове в Новой Зеландии. С семи лет я начала интересоваться оккультными и мистическими сторонами жизни. Я пережила очень мощный опыт внезапного пробуждения к необъятной тайне «кто я». Покинула дом, когда мне было 16, и путешествовала вместе с другом по Австралии. В возрасте 18 я совершила свой первый ретрит в тропическом лесу в северном Квинсленде. Я не знала, что делаю, жизнь в отшельничестве привлекала меня, и я действительно хотела научиться медитировать. Очень интересовалась трудами Николая Рериха и его жены Елены. Тем не менее, у меня не было тогда Учителя, и я не продвинулась далеко в своих занятиях в лесу. После моих приключений в Квинсленде, я переехала в Сидней, где начала изучать игру на флейте. Мне было 26, когда я впервые отправилась в Тибет, Непал и затем в Индию.
В: Как у Вас появился интерес к буддизму?
До встречи с моим Учителем в 1985 мои соприкосновения с буддизмом не были серьёзными. Но в ту зиму я заинтересовалась буддийским путём.
Я приехала, последовав внезапному импульсу, в деревню Бодхгайя, место, где Будда достиг просветления. Это было совсем не по дороге: я предполагала отправиться на автобусе из Силигури, что в Западной Бенгалии, в Катманду.
За несколько месяцев до этого женщина в Сиднее сказала мне, что один из храмов в Индии будет притягивать меня как магнит. В то время мне было трудно это представить. Я очень мало интересовалась Индией. Однако, прибыв в Бодхгайю, я вспомнила её слова и оценила их правдивость.
Во время моего первого путешествия в Азию Бодхгайя подействовала на меня мгновенно и глубоко.
Это было зимой 1985 года, как раз в то же время Е.С. Далай-лама давал посвящение Калачакры в Бодхгайе.
Это был во всех отношениях очень насыщенный период. Именно тогда я встретила Е.С. Дилго Кхьенце Ринпоче — своего коренного Учителя. Встреча с ним изменила мою жизнь.
В первый день церемонии Калачакры все сидели очень тихо. Е.С. Далай-лама восседал на троне, и вокруг него было около 250 тысяч человек. Внезапно старый Остэн подъехал
позади рельефного помоста, на котором сидел Далай-лама. Это было неожиданное движение, подобно небольшой волне среди бескрайней толпы. И затем высокая фигура вышла из машины — она возвышалась над двумя большими монахами и опиралась на них. Я никогда не забуду это мгновение: я подскочила без раздумий — это была совершенно инстинктивная реакция, но вскоре кто-то ещё сделал то же самое.
Я не имела понятия, кем был Кхьенце Ринпоче, но уже только возможность его видеть была подобна благословению. И этот короткий миг изменил всё. Я отправилась в дом, где остановился Ринпоче в Бодхгайе, чтобы сделать подношение. Но в те дни было очень много людей. Позже я последовала за Ринпоче в Катманду и там приняла прибежище в его монастыре Шечен, расположенном в районе Боднатх.
В: В чём Ваш Учитель незаменим?
Хотя я узнала Кхьенце Ринпоче мгновенно, силу его Присутствия я смогла почувствовать после того, как я приняла у него прибежище в Катманду. До этого я не представляла себе, что в действительности Гуру означает для ученика. Три дня я ожидала у его комнаты. Это было удивительное время — просто наблюдать, как все эти люди приходят и уходят. Это было подобно подготовительной части для меня, и когда, в конце концов, он пригласил меня в свою комнату, место внезапно чудесным образом освободилось. Это был первый спокойный момент за три дня, и он пригласил меня без колебаний.
Когда я принимала прибежище, Кхьенце Ринпоче подозвал меня прямо к коробу, в котором он сидел, положил громадную руку на мою голову, и всё остановилось. Я не могла думать, я даже не могла сделать движение. Он держал свою руку минут десять, пока читал молитву. За это время что-то действительно произошло со мной — едва различимое, но глубоко изменяющее.
С того дня я оставалась настолько близко к нему, насколько это было возможно.
Существует что-то очень особенное в энергетическом поле вокруг Мастера. Оно влечёт вас в направлении, с которым ничего не может сравниться.
Когда бы он не останавливался в Шечене, я отправлялась туда. Я начала помогать Матье Рикарду (Матье Рикард — французский автор, пишущий о буддизме, переводчик и фотограф. Буддийский монах. — Прим. пер.) в его офисе, который находился рядом с дверью комнаты Ринпоче, и таким образом я могла быть рядом с рассвета до того момента, когда он отправлялся на отдых поздно вечером. В течение этих лет я испытывала почти физическую боль, находясь вне его присутствия. Пребывание в ауре подобного Существа гипнотизирует и почти создаёт привычку.
Летние месяцы, на которые он отбывал в Бутан, были мучительными, особенно в первые несколько дней. Но постепенно я училась всегда носить его с собой в сердце, куда бы я не ехала. Тяжело точно выделить случаи, когда Учитель был незаменимым, так как с момента встречи и принятия мной Прибежища, он просто стал наиболее важной частью моей жизни…
Q: Как менялась Ваша ежедневная жизнь в присутствии Ламы?
Пребывание рядом с Ламой влияет на всё. Ничто уже не было прежним. В этом было бесконечное очарование — жить и двигаться в его присутствии. Можно было почувствовать себя частью обширной мандалы, в которой каждая часть влияет на целое. В ней было сильное ощущение гармонии во всём: от кажущихся ничтожными мелочей до многих Лам и тулку, прибывающих послушать наставления Кхьенце Ринпоче в зимние месяцы.
Вокруг него всегда происходило так много всего. Кхьенце Ринпоче был подобен магниту, он притягивал к себе самых разных людей, включая всех великих Лам различных традиций тибетского буддизма. Он также давал наставления многим юным тулку, которых он с любовью брал под своё «крыло». В течение тех дней не ощущалась необходимость идти куда-то ещё, казалось, что весь мир приходил к Кхьенце Ринпоче… Пока он был жив, я полностью концентрировалась на том, чтобы быть к нему настолько близко, насколько это возможно. Люди постоянно приходили и уходили. Он давал учения и Посвящения с раннего утра и до позднего вечера. Всё происходило настолько естественно вокруг него. Не было никакого напряжения. За те годы я получила все Посвящения и наставления из разных традиций, о которых когда-либо могла мечтать. Он был настолько добр, что включил меня в маленькую группу тулку и старых учеников для получения специфических и детальных наставлений и Посвящений.
В: В чём для Вас, женщины-практикующей с Запада, был наибольший вызов?
Хммм... независимость всегда являлась частью меня. Она была во мне с тех пор, как я себя помню. Поэтому быть женщиной с Запада в Азии — в мире, где доминируют мужчины — никогда не было большой проблемой для меня. Полагаю, что я просто приняла это как существующий порядок вещей в этой части мира. Да, это мир мужчин, и женщины по большей части держатся в стороне и поставлены в худшие условия. Тем не менее, как женщина с Запада, я могла себе позволить жить так, как не было бы возможным, если бы я была женщиной из Азии. У всего есть плохая и хорошая стороны. То, что я обнаружила особенно сильно здесь, в Непале и Индии, касалось не столько пола и проблемах с этим связанных, сколько того, как мало поддержки я нашла в целом для западных учеников, которые бы хотели оставаться и учиться рядом с Мастерами. Это было основным вопросом для меня в течение всех лет.
Я видела группы монахов и монахинь, отправляющихся вместе в ретрит. Я наблюдала организацию и поддержку для них. Нам, как людям с Запада, никогда не оказывали большой поддержки. Тем не менее, я полагаю, что то, что мне приходилось решать все вопросы самостоятельно, связано с моей кармой. Хорошей стороной всего этого было то, что у меня было много свободы. И я люблю свою свободу. В наши дни некоторые вещи начинают меняться, и некоторые Ламы создают курсы здесь, в Индии, и за рубежом, нацеленные на западных учеников…
В: Какие противоречия Вы встречали между западной и восточной традициями?
Об этом можно много говорить, тем не менее, я думаю, что рассматривая противоречия, мы не увеличим мудрость. С виду их очень много. Возможно, более продуктивным будет, если мы рассмотрим сходные черты. Если мы возьмём две совершенно различные традиции, какими являются Западная и Восточная, то естественно, что мы ожидаем встретить у них совершенно различный путь мышления. Это принесло много вопросов и много проблем за прошлые годы. Некоторые практикующие искали пути привнести традицию тибетского буддизма в собственные жизни, используя способы как понятные, так и содержательные для них. Одно из главных достоинств западных практикующих — интерес и искренность во многих из тех, кто «копает глубже». Я нахожу, что подобная открытость и искренность встречается на Востоке гораздо реже. Во время обучения западные практикующие делают Дхарму собственной, и это естественный процесс, который является результатом всех опытов и сомнений нашего времени перемен.
Что касается того, как я лично справляюсь с противоречиями, то могу только сказать, что если бы я пыталась следовать всему по «книге», думаю, что потеряла бы суть и интерес гораздо раньше. Что-то сухое и часто неясное содержится в текстах практик, бесчисленном начитывании мантр и тому подобном. Эти вещи очень чужды для западного ума. Я всегда ощущала, что могу практиковать и следовать только тому, что действительно резонирует с моим собственным сердцем как истинное.
По этой причине, какие бы практики я ни делала за эти годы (следует упомянуть здесь, что я сделала три нёндро), я всегда формировала их под мои собственные индивидуальные потребности. И я старалась никогда не забывать конечную цель того, что я пыталась делать. На первом месте было узнать «кем я являюсь?», на втором месте — пойти дорогой, которая может зародить величайшую возможную мудрость и сострадание.
Я чувствую, что Учение Будды о Бодхичитте — драгоценность короны учений.
В: Что было наиболее сложным на Вашем духовном пути?
Я думаю, что если мы действительно сконцетрированы на наиболее важном в нашей практике, то вскоре поймём, что именно наш собственный ум приносит нам наибольшие неприятности на пути. Почти два десятилетия я занималась поисками подходящего места, в котором, наконец, смогу приняться за практику. Но снова и снова я была вынуждена переселяться, встречать перемены и иметь дело с постоянно меняющимися ситуациями. В конце концов, я начала понимать, что не существует «идеального» места для ретрита. Что если мы всё время находимся в поиске подходящих условий, мы можем закончить, так и не начав серьёзной практики. Когда это, наконец, запало в мой ум, я смогла отпустить все свои цепляния за подходящее место и присутствие необходимых условий. Все годы я в действительности доставляла себе столько неприятностей из-за этого. И однажды я просто приняла вещи такими, какие они есть, и расслабилась в этом. Каким-то образом подходящее место, которое всё время от меня ускользало, стало реальностью. По существу дела, это изменение было лишь небольшим переключением, произошедшим в моём сознании. Силой и благословением Учителя мне стало очевидно, что всё берёт начало в уме.
Интересно, что подходящие условия открылись очень быстро и без усилий, как только я отпустила своё цепляние за них. Я смогла совершить длинный ретрит под руководством Чатрала Ринпоче. Но Ринпоче всегда указывал очень ясно, что не имеет значения, куда ехать или где сидеть: в пещере в горах или в городе, посреди шума и отвлечений мирской жизни. Ум всегда должен быть в настоящем моменте. Весь наш мир основан на «уме», и этот факт сам по себе составляет величайшую тайну. До тех пор, пока урок не был усвоен, этого невозможно было избежать. Эта истина всё время возникала прямо перед моим лицом. И только после этого я смогла принять простой совет моего Учителя, идущий от его сердца, в качестве основы для всей практики.
В своём трактате Патрул Ринпоче великолепно выразил в одном четверостишии это глубокое учение:
'Если мы обследуем свой ум снова и снова
Что бы мы ни делали, становится совершенным путём.
Среди сотен насущных наставлений, это является квинтэссенцией всех.
Объединяя всё в эту единую точку…'
В: Что являлось для Вас ловушками?
Собственный ум, постоянно присутствующий. Неизбежный. Это был собственный ум, непрерывно проверяющий и двигающий границы решимости. Видеть сквозь ум и все его тонкие трюки — это то, что изменяет всё мгновенно. Пребывание в присутствии реализованного Мастера не только давало мне возможность убедиться в том, на что это похоже — быть свободной от ума, но также, благодаря благословению Мастера, давало прямой опыт переживания этого состояния.
В: Что для Вас является бесстрашием?
Я чувствую, что бесстрашие — это смелость встретиться с самой собой и заглянуть глубже внутрь.
Не скрывать ничего, не бояться ничего. Если посмотреть внимательно, мы приходим в этот мир, чтобы узнать, что истинно, а что — нет. Чтобы различить, что реально, а что — нет. Когда мы действительно очищаем всё это, оно становится удивительно простым. Реализованный Мастер живёт, не имея ни малейшего страха.
Это возможно потому, что он или она осознали истинную природу своего ума.
Понимание этого является ключом к настоящему бесстрашию.
В: Что мотивировало Вас остаться на Востоке и никогда не возвращаться?
Я возвращалась в Австралию и Новую Зеландию несколько раз. Мне нужно было заработать достаточно денег для долгого пребывания в Индии. Тем не менее, когда я возвращалась на Запад и работала, это было на минимально возможные промежутки времени, достаточные для того, чтобы собрать деньги для возвращения в Индию и дальнейшей практики. Мотивацией всегда было глубокое, неустанное стремление к «истине».
Я чувствовала, что нет ничего более важного в мире. И до тех пор, пока я ощущаю вкус этого, не смогу успокоиться.
В: Что бы Вы сделали по другому или не стали делать совсем, если бы у Вас был выбор?
Я думаю, что нам дано всё, в чём мы нуждаемся. Не больше и не меньше. Мне действительно не о чем сожалеть, за исключением, возможно, одного или двух случаев, когда мне следовало быть более смелой и задать больше вопросов Кхьенце Ринпоче. Я всегда испытывала такое сильное благоговение перед ним, что хотя получала много его наставлений в группах и также лично, у меня были опыты и сны, о которых я его никогда не спрашивала, и теперь жалею об этом.
В: Многие люди счастливы быть монахами и монахинями, пока проходят обучение, погружены в интенсивную практику или живут в духовной или монашеской общине, но, вернувшись в мир, они подчас чувствуют себя его изгоями и снова возвращаются к мирской жизни. Что Вы об этом думаете?
Я думаю, что каждый должен делать, как он или она чувствует, что это правильно для него или неё в этой ситуации в это время. У меня были моменты, когда я хотела принять монашество и побрить голову, но все мои Учителя отговаривали меня от этого. Эти чувства быстро прошли, и больше я не ощущала необходимости в этом. Хотя, в Индии и в Непале во многих ситуациях моя жизнь было бы гораздо проще, если бы я носила монашескую одежду. Быть монахиней на Западе — это совсем другое дело. Люди это не всегда понимают. В подобной ситуации я могу хорошо представить, что если бы на Западе существовала такая же поддержка, как и на Востоке, то выдержать это было бы в действительности небольшим вызовом.
В: Считаете ли Вы, что буддизм на Западе лет через сто примет уже какие-то новые формы? Нести учение будут скорее всего люди европейского и американского происхождения… Будет ли это деградация или расцвет?
Что касается того, как буддизм будет развиваться на Западе, это тяжело предсказать.
Конечно же, он будет иным, нежели сейчас. Он будет расти и адаптироваться под нужды тех, кто будет принимать прибежище в Будде, Дхарме и Сангхе, где бы это ни было и в точности как это должно быть. Если бы это было не так, буддизм бы не выжил. Поэтому так много различных форм буддизма существует в настоящее время… Способ практики на Шри-Ланке уникален для этой страны, точно так же как уникален Дзен-буддизм. И так далее. Я думаю, что он будет эволюционировать так, как должен. Религии существуют для людей, по этой причине то, что не работает, не выживет. Послание Будды простое и фундаментальное, и поэтому оно так легко адаптируется.
В: Когда Вы решили написать историю о своей жизни?
Определённо, мне неинтересно рассказывать о своей жизни ради неё самой, не имеет значения, насколько увлекательно это могло бы быть.
Когда я была «ищущей» и во время обучения, истории о жизни других людей, старающихся жить в поиске истины, всегда очень помогали и вдохновляли.
Всё-таки более важно, думается мне, если вам повезло, как и мне, встретить и провести время у ног таких великих Мастеров, передать дальше часть жемчужин и драгоценностей, столь щедро рассредоточенных вокруг них. Это становится почти обязанностью.
В: Есть ли у Вас планы на будущее?
Хотелось бы сфокусироваться на подготовке материалов для книги и её написании. У меня нет конкретных планов. Мне нужно будет вернуться в Новую Зеландию/ Австралию в новом году, чтобы немного заработать, чтобы вернуться обратно и продолжить здесь писать. Помимо этого ничего не приходит мне на ум.
Счастливая жизнь становится очень простой, когда наша цель — посвятить её большую часть практике Дхармы. Когда мы действительно сводим имущество к минимуму, нам нужно в жизни не так уж много.
Наилучшие пожелания читателям.
Вопросы задавали K.Богдан & Н.Сандер
Литературная обработка — Екатерина Печинкина
Источник: ЧК